![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Факт интереснее придумать
«Факт интереснее придумать, чем найти в архивах». Под это скептическое – обезоруживающе наглое – утверждение, я еще первое время пыталась заниматься архивной работой. В какой-то момент не выдержала, собрала все свои бумаги и тетрадки в две большие коробки из-под телевизоров, и вынесла на помойку. Благо, недалеко было нести. (Адрес наш на Васильевском ежедневно – для новых гостей – диктовался по телефону следующим образом: «Во двор под арку, направо, мимо мусорных баков, первая парадная»). Вся новейшая история героического андеграунда (которая по умолчанию противопоставлялась моему Серебряному веку, как живое – мертвому), казалась мне такой же помойкой с черного хода литературы, кою только питерский снобизм позволял именовать «парадной». Миф в этом городе, сколько бы раз его ни переименовывали, всегда предпочитался истории и себе довлел. Сейчас, разбирая и собирая домашний архив, нахожу порой документы, подтверждающие самые фантастические «придуманные» факты. Предельная правдивость и точность изложения – это когда вранья не больше, чем процентов на 30.
1975-1976. В коммунальной квартире Юлии Вознесенской составляется сборник неофициальной поэзии "Лепта». (О названии тоже существуют, по крайней мере, две версии; одна – стыдливо замалчиваемая – такова. Полубезумный поэт N, не выдержав эмоционального напряжения, добровольно принес свои стишки в КГБ, объяснив, что это его лепта в деле служения государственному порядку. Ничего нового гэбисты не узнали: за квартирой давно велось наблюдение).
1975-1976. В коммунальной квартире Юлии Вознесенской составляется сборник неофициальной поэзии "Лепта». (О названии тоже существуют, по крайней мере, две версии; одна – стыдливо замалчиваемая – такова. Полубезумный поэт N, не выдержав эмоционального напряжения, добровольно принес свои стишки в КГБ, объяснив, что это его лепта в деле служения государственному порядку. Ничего нового гэбисты не узнали: за квартирой давно велось наблюдение).
Антология мастерилась не для бытования в самиздате – для попытки опубликовать в официальном издательстве. Вероятность равна нулю, но лукавые организаторы этого броунова движения преследовали дополнительные цели. Провести смотр армии отверженных поэтов, положить конец их надеждам найти общий язык с властью и сделаться официальными писателями. Кроме того, интересно, каким образом литературное начальство сформулирует отказ: на каких основаниях и какими словами. Двойная провокация.
Ничего антисоветского в отобранных стихах не было – искусство для искусства. Критерии отбора очень жесткие, только по эстетическим признакам; стены пустующей коммуналки обвешаны листочками, которые постоянно меняются. Сергей Стратановский, в устном свидетельстве на радио «Свобода»: «Собрания были очень бурными. Кто-то недоволен был подборкой, один поэт 7 раз приносил свои стихи и 7 раз их уносил». Готовую антологию Олег Охапкин везет в Москву – Евгению Евтушенко. До сих пор простодушный Олег хорошо отзывается о советском фрондере: обласкал, чаем напоил. За результатом едет уже Кривулин – посмотреть, как знаменитый поэт, смелый и временами опальный, будет крутиться, как уж на сковородке. Отзыв (для издательства!) он написал весьма положительный, и на этом миссию посчитал выполненной. Прекрасно понимая, что остальные, организованные издательством внутренние рецензии будут «держать и не пущать». Чаем гостя, тоже, наверное, напоил, но Кривулин рассказывал о другом, и только об этом единственном эпизоде любил вспоминать. В дверь позвонили. Почтальон принес извещение на денежный перевод. Евтуху пришлось объясняться: «Думаете, на стихи можно прожить? Это гонорар за старую песню, отчисления за каждое исполнение по радио».
Эту историю Кривулин рассказывал только мне - дважды. И по моей просьбе в компаниях – еще дважды. Сюжет был одинаков: Евтушенко – автор слов любимой народом песни «Ландыши».
Я этому верю, слепо и с удовольствием. Карманная оппозиция: «Ландыши» тоже клеймили за аполитичность («красная гвоздика – наш цветок»). Совершенно не важно, что слова сочинила какая-то малоизвестная поэтесса, а кормился Евтух другой песней. К автору «Хотят ли русские войны…» питерцы просто бы не поехали.
Факт интереснее придумать.
no subject
еще Витя видел на станции московского метро "Динамо" конную милицию...
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Фамилия малоизвестной поэтессы - Регистан, и это особь мужеского пола. ЛЛ
no subject
Вот уж спасибо, потешили!.
no subject
Кстати Ландыши были переперты на немецкий и удачно спеты Мегаполисом
no subject